27 января исполняется 75 лет со дня снятия блокады Ленинграда. О том, какую цену заплатила Северная столица за то, чтобы выжить, стоит судить прежде всего по свидетельствам самих блокадников. Среди тех, кто пережил все тяготы и ужасы тех трагических дней, жительница Медыни Зоя Алексеевна Агоева.
Зоя Алексеевна родилась в Ленинграде в 1932 году. Ее детство было таким же счастливым и беззаботным, как детство многих ее сверстников: дружная семья, любящие родители, младший братик. Вот только закончилось оно очень рано и неожиданно.
Когда началась война, Зое исполнилось девять лет. Отец ушел добровольцем на фронт, а мама впоследствии устроилась санитаркой в городской госпиталь, решив, что тоже должна выполнить свой долг перед Родиной. Тогда мало кто мог предположить, что осада города продлится несколько лет и будет такой ужасной.
С самого первого дня блокады ленинградцы попали в очень тяжелые условия. Запасы продовольствия были ограничены, а потому введенные по карточной системе нормы продуктов стали быстро снижаться. Уже через полтора месяца практически единственной пищей для жителей стал хлеб.
— Представьте себе, что маленький кусочек весом в 125 граммов выдавался нам, детям, на весь день, — вспоминает сегодня блокадница. К хлебу у нее и по сей день отношение особое, ведь только благодаря этой мизерной пайке, за которой нужно было отстоять многочасовую очередь, многим и удалось тогда выжить. – Сегодняшний хлеб легкий, светлый, а тот, блокадный, был сырой и черный, так как наполовину состоял из примесей – отрубей, целлюлозы, обойной пыли, казеинового клея и опилок.
После войны, где-то в 70-х, ведущая программы «От всей души» Валентина Леонтьева нашла женщин, работавших на хлебозаводе в блокадном Ленинграде. Они хотели испечь тот хлеб, но не смогли – не нашлось компонентов, из которых его делали.
Одно время на таком заводе работала и мама Зои. Выпекаемый хлеб был под строгим учетом: за украденные сто граммов человеку грозил расстрел. Но однажды руководство разрешило работникам привести на завод своих детей. Свежего хлеба им, конечно, не дали, так как, наевшись, они могли сразу умереть. Им дали сухариков, вкуснее которых, по признанию женщины, она никогда ничего не ела. А этот пьянящий, дурманящий запах на заводе и спустя многие годы остался в памяти.
Постоянное, не проходящее ни на секунду чувство голода заставляло иногда делать то, что вряд ли поддается осмыслению современного человека. До войны мама Зое и маленькому братику, с утра до ночи пропадавшим на улице, намазывала хлеб с маслом. Зоя масло не любила и, едва выйдя из дома, вытирала его о забор. В блокадные дни, когда было совсем невмоготу, она подходила к этому забору и лизала его языком. Так, ей казалось, наступало ощущение сытости.
Люди таяли на глазах и искали любую возможность, чтобы поддержать себя и родных. Ленинград, как и все большие города, имел продуктовые хранилища. Если бы их удалось сохранить, считает Зоя Алексеевна, жители бы так не голодали. Не так далеко от микрорайона, где они жили, располагались знаменитые Бадаевские склады. Поговаривали, что их подожгли саботажники и предатели, хотя, скорее всего, как и ряд других крупных продуктовых хранилищ, они были уничтожены немецкой авиацией. Склады горели больше месяца. Когда пожар утих, населению разрешили собирать землю на пепелище. Несколько раз туда ходила и Зоина мама. По консистенции собранная земля напоминала сырковую массу. «Масса» хрустела на зубах, но тогда на это никто не обращал внимания. Главное, это можно было есть.
Во второй половине ноября 1941 года по льду Ладожского озера была проложена автомобильная дорога – «Дорога жизни». Зимой 1941-42 годов она была единственным средством сообщения Ленинграда с большой землей. По ней подвозились боеприпасы, вооружение, медикаменты, топливо, продовольствие, по ней эвакуировалось население.
— Мама нас тоже хотела вывезти, — вспоминает блокадница. – Но по пути на эвакопункт мы встретили знакомую, тетю Галю. Со слезами на глазах та рассказала, что ее дети при переправе через Ладогу попали под бомбежку: машина, в которой они ехали, ушла под лед, и спастись никому не удалось. Так и вернулись мы со своими узелками домой.
В городе не было тепла. Главным отопительным средством стали «буржуйки», оставшиеся у многих еще со времен революции. В них жгли все, что могло гореть: мебель, книги, тряпье, старую обувь, матрацы. Не было воды. Ее топили из снега. Ходили на реку. В конце января 1942 года писатель Н.Чуковский, проходя по набережной Невы, увидел страшную картину: десяток отверстий, прорубленных во льду, сотни женщин тянулись к ним с ведрами в руках. Возле каждой проруби валялись десятки трупов, наполовину покрытых снегом и льдом. Гранитные ступеньки спуска к воде покрыты толстым слоем льда. Обессиленные люди соскальзывали по ним, проливали воду, у многих не было сил подняться.
Смерть стала явлением, наблюдаемым на каждом шагу. От голода, холода, психических и физических нагрузок люди настолько ослабели, что не сопротивлялись ей. Умирали так, как будто засыпали. И окружающие полуживые люди не обращали на них никакого внимания.
— В тот 41-ый у меня умер братишка. Ему было всего шесть лет… — подступивший к горлу комок не дает Зое Алексеевне говорить… — Он все просил чего-нибудь сладенького. А как ему было объяснить, что взять его негде. Мама хотела по-человечески его похоронить, но не было досок, чтобы сделать ему гробик. Он у нас месяц в доме пролежал… Мама все надеялась найти материал. Потом пришлось отвезти на пункт, куда свозили трупы.
Сама Зоя дважды умирала от голода. Первый раз ее спасла щепотка соли, которую нашли продавцы в магазине. Тогда это тоже был огромный дефицит. Во второй — знакомые женщины дали хвост соленой рыбы.
Никогда не вычеркнуть из памяти переживших блокаду невероятно пронзительный вой сирены. Тогда это был сигнал очередного налета немецких бомбардировщиков. Услышав голос из репродуктора «Воздушная тревога! Воздушная тревога!», все сломя голову неслись в бомбоубежище. В некоторые дни она объявлялась по пять, шесть, восемь, а то и десять раз. Люди жили в постоянном страхе однажды не успеть и остаться под обломками.
— Все это настолько тяжело, — завершает свой рассказ Зоя Алексеевна, что об этом без слез нельзя ни писать, ни говорить. Но люди, наше подрастающее поколение должны знать и помнить об этом. Назло всем врагам!
История знает немало примеров того, как стойко и героически сражались жители городов, осажденных врагом – сухопутная блокада многократно использовалась в войнах. Блокада Трои в XIII веке до н.э., например, длилась более десяти лет. Однако она закончилась тем, что греки взяли город и разрушили его. Ленинград выстоял и победил. Поэтому Ленинградская блокада – это не только трагедия, но и триумф. Победа высочайшей силы духа, воли к жизни и способ находить средства и силы для выживания там, где их казалось бы, и быть не может…
В настоящее время Зое Алексеевне Агоевой 86 лет. На ее долю выпало еще немало испытаний. Жене штурмана военной авиации, принимавшего участие в локальных войнах, вновь пришлось испытать голод, лишения, вновь переживать за жизнь близких и дорогих людей. И в эти тяжелые моменты память возвращала ее в суровые 40-е: если тогда она сумела выжить, то выстоит и сейчас.
Е.Шкумат