50 лет назад у Братской могилы в городском парке Медыни был установлен боевой танк Т-34. Для жителей города он стал символом стойкости и мужества солдат, отдавших жизни за освобождение нашей родной земли, символом Великой Победы над страшным врагом.
Люди постарше помнят события, связанные с поднятием боевой машины из реки Шаня в 1955 году, а вот поколениям, родившимся в мирное время, история этой «тридцатьчетверки», наверняка, неизвестна.
В исторических описаниях битвы за Москву бои на Варшавском шоссе, проходящем через наш город, уже давно приобрели узнаваемый символ Подольских курсантов, подвиг которых многократно описан в различных мемуарах и статьях. Но за громкими событиями нескольких дней прорыва Ильинского рубежа и многими другими подвигами 41-го года оказалась незаслуженно забытой роль 17-ой танковой бригады.
Постоянно атакуя превосходящие силы противника, совершая марши по раскисшим дорогам, бригада под командованием Н.Я.Клыпина сформировала у рядовых немецких солдат такую «танкобоязнь», что весь октябрь 1941 года генералы вермахта были вынуждены учитывать опасность русских танков, не зная, что против них выступают лишь несколько латанных-перелатанных Т-34 и Т-40. Не только танкисты, но и весь личный состав 17-ой танковой стал тем костяком, вокруг которого держалась оборона.
Перенесемся в один из дней грозного 41-го. 10 октября, постоянно ведя огонь по немцам и двигаясь вдоль берега р.Шаня, экипажи 17-ой танковой бригады переправляются через брод в районе д.Мошарово на восточный берег. Т-34 №1409019 комиссара 1-го батальона Н.В.Гедзюка, уже выходя на берег, наезжает на мину. В результате взрыва погибают механик-водитель и стрелок-радист, а танк полностью выходит из строя. Другая машина — командира 1-го батальона капитана Т.С.Позолотина №1409008 проезжает мимо брода. Грязь, налипшая на триплексы механика-водителя, приводит к тому, что танк попадает в глубокий бочаг и полностью уходит под воду. К счастью, экипажу машины удается спастись, но достать танк нет никакой возможности.
За день боя у противника было подбито 19 танков и 7 танкеток, 4 ПТО, до 230 солдат и офицеров убито и ранено. Но и наши потери были весьма существенными. Вышли из боевого строя четыре Т-34: две упомянутых на переправе и две от артогня — №0-59 командира роты лейтенанта Вакуленко и №0-58 старшины Степанова, экипажи которых в часть не вернулись. Во втором батальоне потери составили пять Т-40, в одной из машин погиб командир танковой бригады роты лейтенант И.Я.Краев. Он — единственный из числа погибших бойцов и командиров 17-ой танковой, чье имя указано на памятнике, установленном на месте боя. После войны его останки были перезахоронены в Братскую могилу в городском парке Медыни, где позднее и был установлен затопленный танк капитана Позолотина.
Интересные воспоминания о том, как танк был найден в реке Шаня, оставил ветеран войны, очевидец этих событий И.Н.Гореликов.
Когда Иван Николаевич вернулся с фронта в 1946 году, в Медыни уже ходили разговоры о том, что в районе Шанского моста затоплен советский танк. Было много версий, историй, догадок. Но никто этим серьезно не занимался до поры до времени.
«В 1954 году, — рассказывал Иван Николаевич, — Володя Манин со своими товарищами предложил мне поехать на Шаню, посмотреть, действительно ли там танк на дне реки.
В районе старой мельницы есть глубокое бучило, в котором предположительно и находился объект нашего внимания. На плоту добрались до середины реки, и я, надев маску, нырнул. Бучило глубиной восемь с половиной метров, и до дна доплыть было трудно, не хватало воздуха. Но все же спустился. Я различил силуэт танка, даже достал до его башни.
Итак,танк действительно существовал. После этого я пошел в военкомат. Военком майор Радошнов попросил описать все, что произошло на Шане, и летом 1954 года отправил письмо с моим описанием в московский военный округ. В конце сентября из Москвы приехал представитель военного округа, из Мурома — трое водолазов и обслуживающий персонал.
Посередине бучила бросили буй, и первый водолаз стал погружаться. Несмотря на приказы старшины спускаться прямо, он все время уходил в сторону. Та же история и со вторым водолазом. Он тоже уходил в сторону, а потом доложил, что никакого танка на дне нет.
Я не мог понять, в чем дело, и, отойдя в сторону с этим водолазом, спросил, неужели там правда ничего нет? Все оказалось очень просто — тот признался: «Я покойников боюсь».
…В воду опустился сержант, надев водолазный костюм. Он убедился, что я был прав: затонувший танк действительно стоит на дне реки. Об этом и доложил представителю Московского военного округа.
В то время под Юхновом стояла понтонно-саперная часть. Ее прислали к нам. Стали готовиться к подъему танка, работа шла не быстро — дня четыре-пять. Предстояло затопить четыре баркаса, зацепить их за буксирные крюки и оторвать танк от земли.
Все это сделали водолазы, откачали воду, стали поднимать, а танк от земли не отрывается. Оказалось, что зацепили его не за крюки, а за дуло орудия — водолазы все еще боялись покойников и не стали долго возиться. Тогда я сам попросил старшину опустить меня, но майор был против. Долго промучились, до вечера, а потом все же решили одеть в водолазные костюмы меня и сержанта и поручить работу под водой нам.
Снова откачали воду, спустились. Увидели танк… Перед танка был занесен песком наискось, а задняя часть была свободная и стояла на земле. Саперными лопатками откопали передние крюки, зацепили их — понтоны были уже затоплены.
…Итак, мы подняли его, вытащили на берег. Люк башни был открыт, и все внутри засыпано песком. Раньше по реке сплавляли бревна. Поленьев пять- шесть застряло и в танке, их мы вытащили вместе с песком. При очистке танка я работал до самого конца с двумя солдатами. Все это длилось недели две.
Мы постепенно обследовали танк. Он прошел по спидометру 192 километра. Из пулемета расстреляно было два диска. За спиной сиденья командира танка я нашел пистолет «ТТ» с ремнем, с кобурой. Инструменты, гранаты — все было, как с завода. В общем, в танке мы обнаружили почти полный комплект боеприпасов, нетронутый, за исключением двух пулеметных дисков и двух снарядов.
Отсутствие в машине людей мы тоже обнаружили постепенно. Никого не было на месте командира, пустовало и водительское место. На полочке у стрелка-радиста нашли пачку писем. Но они так склеились в воде, стали как кусок дерева, и невозможно было что-то отделить от этой массы. Они только ломались в руках, и разобрать ничего не удалось.
Приехал корреспондент из Калуги, все сфотографировал. Затем саперы обезвредили боеприпасы, которые мы обнаружили в танке, и в карьере, под Юхновом, все взорвали.
Мы, фронтовики, стали просить, чтобы танк поставили на Братскую могилу в Медыни. Нашу просьбу выполнили. Через год после этих событий танк водрузили на Братскую могилу, где он стоит и сейчас».
Как уже было сказано выше, экипаж танка остался жив и продолжал сражаться с фашистами. Капитану Тимофею Семеновичу Позолотину (на снимке) 26 декабря 1942 года было присвоено звание Героя Советского Союза. Но до долгожданной победы он не дожил: погиб 9 сентября 1943 года.
К печати подготовила Е. Толкачева
В публикации использованы фактические данные, опубликованные в журнале «Фронтовые иллюстрации» №1. 2011 г., и материалы из второй книги В.В.Чугаевой «Дорогами Памяти».