Тем, кто впервые увидит Марину Александровну Яшкину, никогда и в голову не
придет, что эта обаятельная, жизнерадостная и остроумная женщина четверть века отдала работе в прокуратуре и имеет чин старшего советника юстиции, что соответствует званию полковника.
За многие годы через ее сердце и душу прошли сотни судеб. И каждый раз, принимая то или иное решение, она всегда говорила себе: «У меня нет права на ошибку!» Этому принципу Марина Александровна неукоснительно следует и сейчас.
Работа по-прежнему является главным в ее жизни. Сложная. Ответственная. Забирающая без остатка все физические и душевные силы. Но – любимая, очень нужная и безумно интересная.
Из личного дела
Марина Александровна Яшкина родилась в поселке Бетлица Куйбышевского района Калужской области. В 1968 году вместе с родителями переехала в Медынь. В 1981 году по окончании Медынской средней школы поступила на следственно-криминалистический факультет Саратовского юридического института. Закончив институт с красным дипломом, по распределению снова попала в Куйбышевский район, где отработала десять лет. Начинала со следователя прокуратуры, была помощником прокурора, прокурором. Дальнейшая ее трудовая деятельность связана с Медынским районом: с 1995 по 2000 гг. она работает в должности помощника прокурора, с 2000 по 2010 гг. – прокурор. Марина Александровна – Почетный работник Прокуратуры Российской Федерации. В настоящее время возглавляет юридическую службу ОАО «МосМедыньагропром», ведет частную юридическую практику.
Замужем. Муж, Яшкин Валерий Владимирович, подполковник милиции, более двадцати лет работает в органах внутренних дел. Дочь Екатерина – после получения высшего технологического образования работает инженером-технологом на заводе «Школьное питание».
— Марина Александровна, работа в прокуратуре с момента ее образования всегда была прерогативой мужчин. Да и сегодня, по прошествии почти трех столетий, многие полагают, что настоящий прокурор — это обязательно представитель сильного пола, под два метра ростом, грозной внешности, начисто лишенный эмоций, действующий исключительно в рамках законов и кодексов. Как Вы пришли в эту профессию?
— Признаться честно, подавая документы в юридический институт, я очень смутно представляла себе, кем буду работать. Но вот сказать, что мой выбор был неосознанным, будет неправильным. Еще в детстве у меня сложилось четкое представление о людях в погонах: для меня они были символом порядка, дисциплины, организованности и ответственности. Именно эти качества я и по сей день очень ценю в людях. Став постарше, я решила: буду военным врачом! Но вот почему-то после десятого класса изменила свое решение.
Соглашусь, женщине в этой профессии нелегко. Особенно поначалу. Представьте себе, что на должность прокурора я была назначена в 27 лет! К моему кабинету примыкал еще один, чуть поменьше – что-то типа комнаты психологической разгрузки. Иногда, заходя ко мне в кабинет, люди спрашивали: «А прокурор там?» На что я, стараясь не выдать своего смущения, отвечала: «Я прокурор!»
Своей профессией горжусь до сих пор и очень счастлива, что, однажды определив для себя путь и приоритеты, смогла двигаться вперед, не изменяя ни себе, ни своим принципам.
— Для многих людей образ женщины-прокурора ассоциируется с героиней популярного сериала «Тайны следствия» Марией Швецовой. Она сама выезжает на место преступления, опрашивает свидетелей, собирает улики и даже общается с преступными элементами. На Ваш взгляд, насколько этот образ реалистичен?
— Я видела не все серии этого фильма. Но те из них, что удалось посмотреть, в той или иной мере совпадают с действительностью. Хотя допускаемые неточности сразу бросаются в глаза.
Выезжать на место преступления – это требование закона. Когда я начинала следователем прокуратуры, то обязана была быть на всех трупах без исключения – даже на тех, которые не были «криминальными». Будучи прокурором – так же. Я всегда стремилась к тому, чтобы сразу общаться с экспертом, ведь если не знаешь причину смерти, ты не можешь правильно спланировать дальнейшие следственные действия. Так что это совершенно не кабинетная, не бумажная работа, как может показаться со стороны.
А вообще я больше люблю детективы советского периода: «Следствие ведут знатоки», «Петровка-38», «Огарева-6», «Сувенир для прокурора»… Сюжеты их знаю практически наизусть, но все равно смотрю с удовольствием: чтобы пообщаться с той эпохой, с ее героями – людьми интеллигентнейшими, высоко моральными. Вот бы и сегодня средствам массовой информации побольше говорить о порядочных и заслуженных людях, которых в правоохранительных органах, поверьте, немало и по примеру которых сегодняшние мальчишки и девчонки пойдут в нашу профессию.
— Без сомнения, в работе юриста большую роль играют профессиональные знания и опыт. А как насчет пресловутой женской логики и интуиции? Они здесь работают?
— На мой взгляд, нет мужской или женской логики. Она либо есть у человека, либо напрочь отсутствует. В нашей работе логическое мышление – это залог успеха, ведь без умения рассуждать, выстраивать различного рода версии о произошедшем, а их может быть немало, преступление раскрыть невозможно.
Что же касается женской интуиции, то она действительно есть и иногда очень выручает, даже в простых житейских вопросах. Опираясь только на внутреннее чутье, без каких-либо на то оснований порой принимаешь какое-то решение, а через некоторое время оказывается, что оно было единственно верным.
— Французский живописец Жозеф Верне в свое время сказал: «Когда
высказалось правосудие, следующее слово должно быть за человечностью». Как Вы его прокомментируете?
— По закону мы должны быть непредвзяты. Должны принимать решения, опираясь на совокупность собранных по делу доказательств, учитывая при этом как отягчающие, так и смягчающие обстоятельства. Бывает в нашей практике и так, что к подсудимому ты испытываешь гораздо больше симпатий, чем к потерпевшему. Отойти от буквы закона непозволительно – перед законом все равны. В любом случае наказание должно не сломать человеку судьбу, а стать точкой отсчета его исправления и перевоспитания.
— Были ли на Вашей памяти случаи преследования сотрудников прокуратуры со стороны осужденных?
— При мне нет. Но вот угрозы и доносы в вышестоящие инстанции были.
— Распространенный в вашей профессиональной среде постулат: «Незнание закона не освобождает от ответственности». Ссылаясь на свой многолетний опыт, можете ли Вы сказать: если бы люди были более юридически подкованными, преступлений было бы меньше?
— В какой-то мере да, если говорить о преступлениях небольшой тяжести, и то не обо всех. Среди преступлений есть такие, совершая которые, люди даже не подозревают, что они уголовно наказуемы. Например, когда в пылу горячего спора между соседями не промелькнет крепкое словцо? А это уже оскорбление — по нему пострадавший может написать заявление в правоохранительные органы. Или клевета на человека… Она тоже влечет за собой уголовную ответственность.
Если говорить о более серьезных преступлениях, за которые законодатель предусматривает лишение свободы, то тот, кто их совершает, наверняка знает об их наказуемости.
— Как Вы относитесь к таким программам, как «Час суда», «Суд идет», «Федеральный судья» и тому подобным? Способствуют ли они правовой грамотности населения или в них больше шоу?
— Безусловно, способствуют. Все нормы закона, на которые опираются в своей работе телесудьи, соответствуют ныне действующим. Особенно, на мой взгляд, показательны гражданские дела, ведь в ситуациях, в которые попадают герои передач, может оказаться любой. Вместе с тем, как и в любой телепрограмме, здесь присутствуют элементы режиссуры. Нам, юристам, они сразу бросаются в глаза.
Смотреть такие программы или не смотреть – дело каждого. Я просто хочу предупредить людей: не принимать все за чистую монету, не переживать, как свои, придуманные истории героев, не брать близко к сердцу их беды, ведь в реальной жизни у каждого из нас и своих проблем хватает.
— Ваше любимое изречение?
— Блоковское: «И вечный бой, покой нам только снится». Выйдя на пенсию по выслуге лет, долго дома усидеть не смогла – спустя пять месяцев снова приступила к юридической практике. Ежедневная бытовая рутина — это не по мне.
— Работа на другом поприще приносит удовлетворение?
— Новое только место, а профессия та же – юрист. На новой работе, конечно,
специфика немного другая. Больше приходится заниматься арбитражной практикой, законодательством о разрешении хозяйственных споров, договорным правом, то есть всем тем, что необходимо для отстаивания интересов организации в возникающих спорах.
Обращаются ко мне и люди. Стараюсь никому не отказывать, даже когда не могу сразу сориентироваться в их проблеме. Все знать невозможно: меняется законодательная база, да и конкретного ответа на каждую жизненную ситуацию нет ни в одном кодексе. Порой неделю разбираюсь, анализирую, но все-равно докопаюсь до истины. Единственное, я всегда честно говорю человеку, когда не вижу перспектив в его деле.
Существенное отличие новой работы от прежней – это нормированный рабочий день, чему бесконечно рады все члены моей семьи. Теперь мы можем планировать какие-то совместные дела и совместный отдых.
— По форме скучаете?
— Скучаю. Но за мной сохранилось право ее ношения со всеми регалиями, так что при наличии повода и желания я могу ее надеть.
— У сильной женщины есть женские слабости?
— … Я не обладаю какими-то особыми качествами, отличными от тех, которыми наделена от природы женщина. Например, когда у меня на душе бывает плохо, я могу поплакать, но это, признаюсь, бывает не так часто. Многие годы мне приходилось решать вопросы, которые просто тяжелы для женского плеча. Постоянная необходимость быть внутренне собранной, сильной, уверенной в себе наложили отпечаток на мой характер. Теперь он, наверное, больше мужской, чем женский.
— В неофициальной обстановке для друзей и коллег Вы – душа компании, прекрасный исполнитель песен под аккордеон и гитару…
— Да, петь я действительно очень люблю. Любую песню, которая мне пришлась по душе, могу подобрать на слух.
А началось все с трофейного аккордеона, привезенного моим дядей, прошедшим войну, из Германии. Шипевший и скрежетавший от старости, он вызывал у меня любопытство и интерес, и мне безумно хотелось научиться на нем играть. Самостоятельно я пошла и записалась в музыкальную школу к преподавателю Надежде Васильевне Полиненко, которой бесконечно благодарна — как и всем моим учителям медынской средней образовательной и музыкальной школ. Позже, когда родители поняли серьезность моих намерений, они купили мне новый инструмент. С аккорденом не расстаюсь по сей день. А вот гитару, ставшую моей верной спутницей в студенческие годы, я много лет не брала в руки. Недавно мне ее настроили, и знаете, пальцы все вспомнили!
— Быть может, мой последний вопрос покажется Вам несколько провокационным, но я не могу его не задать. Высший суд, по Вашему мнению, – это…
— Это суд человеческой совести. В моей практике были случаи, когда преступники сознавались в совершенных ими злодеяниях спустя многие месяцы, когда вероятность раскрытия преступлений была сведена к минимуму. Один из осужденных, убивший человека, до этого уже был неоднократно судим. Когда в зале суда его спросили, почему он пришел с повинной, он ответил: «Я знал, что такое скамья подсудимых, знал, что такое колония, но жить с этим просто не смог».
— Спасибо за интервью.
Елена Шкумат