Всё это было. Взрыв в четвёртом блоке.
Огонь и ужас, люди, как в бреду…
Там судьбы разбивались на осколки…
Стонал Чернобыль в пламенном аду.
Проснулась смерть от взрыва теплового
Апрельским тихим безмятежным днём,
И ей навстречу первыми шагнули
Пожарные, солдаты и врачи,
Шагнули не в окопы, не под пули,
Под бета – смертоносные лучи.
Вечер 26 апреля 1986 года в Припяти, недавно построенном городе атомщиков, был теплым и тихим. Семьи собрались в теплых и уютных квартирах, кто-то прогуливался по просторным улицам, рыбаки ловили рыбу в пруду-охладителе близ атомной станции. И лишь единицы знали о том, что в это самое время в центральном аппаратном зале Чернобыльской АЭС шел эксперимент по снижению мощности реактора.
Спустя несколько часов город озарила яркая вспышка, а темноту наступающей апрельской ночи разорвал звук пожарных сирен. А еще через некоторое время в городскую медсанчасть №126 начали доставлять пострадавших. Первыми из них стали пожарные ПЧ-17, принявшие на себя удар не только пламени взрыва в реакторном отделении, но и сжигающей радиации. Уже спустя сутки станции во всем мире зафиксировали повышение радионуклидов в атмосфере, и руководство СССР вынуждено было признать, что произошла крупнейшая в истории авария.
Почти сразу после этого было решено начать эвакуацию Припяти и прилегающих населенных пунктов. Зона поражения расширялась, и в результате была создана 30-километровая зона отчуждения непосредственно вокруг станции, а также 100-километровая, в которой оказались сотни сел и деревень на территории современных Украины и Беларуси. Радиоактивные выбросы оставили два «следа», в зоне которых уровень облучения был максимальным. Однако ключевой задачей было не дать радиоактивным выбросам распространиться за пределы зоны, попасть не только в атмосферу, но и почвенный слой, а также реки. Тысячи людей со всего Советского Союза отправились на ликвидацию последствий аварии, и в их числе – житель нашего города Ю.В.Старостин.
— Когда мы приехали в Припять, то расселились в палатках, — вспоминает Юрий Викторович. – Отсюда нас и начали возить на работу. Заключалась она в том, что мы в районе электрической подстанции лопатами срезали верхний слой грунта, загружали в контейнеры, которые затем вывозились на захоронение. Работы шли и днем, и ночью — в три смены.
Для всех работников, участвовавших в ликвидации, был организован дозиметрический контроль, заведены учетные карточки, где отмечалось количество полученного облучения. Для того чтобы хоть немного снизить уровень радиации на прилегающей к ЧАЭС территории и в самом городе, работали специальные поливальные машины на базе тяжелых БелАЗов, осуществляющие дезактивацию. Как рассказывает Ю.В.Старостин, эти меры помогали лишь частично: уровень загрязнения снижался незначительно и только до высыхания дезактивирующих составов. Из снаряжения – сапоги, рабочий костюм, перчатки и респираторы, которые позволяли хоть немного защитить от радиоактивной пыли органы дыхания. Перед началом работ привозили к специальному бункеру, где рабочие переодевались и проходили дозиметрический контроль.
Тяжелее всего приходилось, конечно, тем, кто трудился непосредственно вблизи поврежденного четвертого энергоблока и на крыше, убирая остатки графитовых стержней и радиоактивных сборок реактора. Фон там зашкаливал, и находиться возле энергоблока можно было не более пятнадцати минут. Случались и несчастные случаи. В частности, непосредственно над открытым жерлом уничтоженного реактора потерпел катастрофу один из вертолетов, сбрасывающих вниз мешки с песком и дезактивационным материалом. Зацепившись за крановые тросы, винтокрылая машина упала внутрь. Спасти никого не удалось, а воздвигнутый над энергоблоком бетонный саркофаг объекта «Укрытие» стал могилой для всего экипажа.
Как отмечает Юрий Викторович, довелось ему поработать и водителем. Он на УАЗе возил командира батальона, других военных. Каждый день, как на фронте, но с одним нюансом: враг невидим, но несмотря на это коварен и беспощаден.
В рамках годовщины Чернобыльской катастрофы подвиг ликвидаторов вспоминается в первую очередь. Именно благодаря этим самоотверженным людям удалось локализовать угрозу. Был построен саркофаг, укрывший «фонящий» реактор, созданы могильники радиоактивных отходов, расположившиеся на территории ЧЗО (Чернобыльская зоны отчуждения). На дне рек были устроены специальные ловушки для радиоактивного ила, а препятствием для грунтовых вод стали специальные «замки», которые представляли собой глубокие траншеи, заполненные глиной, создавшей естественный водоупорный слой. Не будь этих мер, радиоактивный «след» Чернобыля расползся бы по большей части Советского Союза.
Сегодня на месте четвертого энергоблока ЧАЭС возведено новое укрытие в виде арки. Планируется, что специальные автоматические роботы начнут операцию по демонтажу блока. Сразу после аварии были внесены изменения и в конструкцию реакторов типа РБМК-1000, создана техника, способная функционировать в условиях высокого уровня радиации. Однако все это стало возможным благодаря поистине героическим усилиям, предпринятым ликвидаторами в первые месяцы и годы после катастрофы. Сегодня, с развитием атомной энергетики, необходимо как никогда помнить уроки прошлого, чтобы не допустить повторения подобной катастрофы в будущем.
Георгий Саркисян.
Фото автора
Помнить ради будущего
В деревне Троицкое сельского поселения «Деревня Глухово» живет Николай Александрович Иванов, который в 1986 году проходил срочную военную службу в инженерных войсках в городе Чехов Московской области.
Николай Александрович вспоминает: «В начале мая 1986 года нас подняли по тревоге и, ничего не объясняя, привезли на аэродром, посадили в самолет и через полтора часа мы приземлились в аэропорту Чернобыля. Разместили нас в общежитии, покидать которое строго запретили. Каждому из нас выдали дозиметр и сказали, что произошла авария на атомной станции и наша задача — разгребать завалы. Я работал на машине ИМРР. Работать можно было до тех пор, пока не «запищит» дозиметр. Как только он срабатывал, мы оставляли работу и уходили «мыться», а на смену приходили другие солдаты. По тому, как часто срабатывал дозиметр, а он «пищал» каждые 15-20 минут, и по тому, как часто нам меняли обмундирование и давали какие-то таблетки, мы понимали, что уровень радиации очень высокий. Кормили нас хорошо, даже очень хорошо. Через две недели прибыла другая смена военнослужащих, а нас отправили в Москву — в центр реабилитации. После двухнедельной реабилитации нас демобилизовали».
Воспоминания о тех днях – не только стремление вспомнить событие, случившееся 35 лет назад, но и желание еще раз преклонить голову перед людьми, которые вынесли на своих плечах ту страшную беду…
И.М.Колмакова, библиотекарь
Глуховской библиотеки